Различные типы социализма

После того, как мы дали теоретическое определение социализма, объяснили, почему эта система представляет собой интеллектуальное заблуждение и рассмотрели его теоретические последствия, обратимся к истории наиболее известных случаев социализма. Сначала мы намерены установить связь между нашим теоретическим анализом и реальным миром, используя наш анализ для интерпретации основных отличительных особенностей каждого из типов социализма. Все примеры, о которых мы будем упоминать, объединяет то, что они относятся к социалистическим системам, иными словами, к режимам, основанным на систематической институциональной агрессии против свободного предпринимательства. Как мы увидим, различия между ними связаны с их общими ориентирами и целями, и, в особенности, с масштабом и уровнем использования институциональной агрессии.

Реальный социализм, или экономики советского типа

Эту систему характеризует высокий уровень и значительный масштаб институциональной агрессии против человеческой деятельности отдельных людей и, в особенности, то, что эта агрессия всегда выражается (как минимум) в попытках заблокировать свободу предпринимательства в отношении экономических благ высшего порядка, то есть материальных факторов производства. Любые материальные факторы производства (капитальные блага и природные ресурсы) - это экономические блага, которые не удовлетворяют прямо человеческие нужды и требуют вмешательства других производственных факторов, в особенности, труда, для того, чтобы посредством процесса производства, который всегда занимает какое-то время, были произведены потребительские блага и услуги. С точки зрения теории человеческой деятельности, любые материальные факторы производства, или экономические блага высшего порядка, относятся к промежуточным - в субъективном восприятии человека - этапам, составляющим процесс деятельности до его окончательного завершения. Таким образом, теперь мы в состоянии оценить то мощное влияние, которое будет иметь институциональная агрессия, если она распространяется на факторы производства; такая агрессия в большей или меньшей степени окажет фундаментальное влияние на все действия людей. Такой тип социализма долго считался социализмом в наиболее чистом виде. Он также известен под названием "реальный социализм" - и, действительно, для многих незнакомых с динамической теорией предпринимательства теоретиков и мыслителей это единственный тип социализма, существующий в реальности.

Что касается его мотивов, то реальный социализм обычно стремится, причем чрезвычайно страстно, не только "освободить человечество от цепей", но и достичь равенства результатов, что считается воплощением идеала "справедливости". Было бы весьма интересно провести тщательное исследование развития и основных особенностей этого типа социализма, который сейчас находится в состоянии ярко выраженного упадка.

Демократический социализм, или социальная демократия

В наши дни это самая популярная разновидность социализма. Исторически она возникла в результате тактического отхода от реального социализма и отличается от него тем, что, будучи социальной демократией, предназначается для того, чтобы достичь целей своих приверженцев с помощью традиционных демократических механизмов, которые сформировались в странах Запада. Позже, в основном благодаря развитию социальной демократии в странах типа Западной Германии1, демократические социалисты постепенно отказались от цели "обобществле ния" средств и факторов производства и перешли к концентрации систематической, или институциональной, агрессии в сфере налогообложения - ради того, чтобы выровнять "социальные возможности" и результаты социального процесса.

Следует отметить, что, вопреки впечатлению, которое этот тип социализма желает произвести на общественное мнение, разница между реальным социализмом и демократическим социализмом непринципиальна; это разница в степени. На самом деле, при социальных демократиях институциональная агрессия достаточно масштабна и проникает весьма глубоко; мы имеем в виду и количество затронутых агрессией социальных сфер и процессов, и уровень реального принуждения, направленного против действий миллионов людей; эти люди - свидетели систематической экспроприации посредством налогов очень значительной доли плодов их предпринимательского творчества; кроме того, с помощью разнообразных приказов и инструкций их принуждают принимать участие в многочисленных действиях, которых они или не предприня-ли бы добровольно, или выполняли бы по-другому.

Социал-демократы обычно преследуют якобы "благород ные" цели, например, "перераспределение" доходов и богатства, "улучшение функционирования" общества. Эта система стремится создать иллюзию, что, поскольку ее главная цель - это воплощение "демократического" идеала, а институциональную агрессию осуществляют на практике демократически избранные "представители", то эта агрессия не является проблемой. Таким образом, эта система скрывает то, что теоретические последствия социализма возникают с неизбежностью, вне зависимости от того, состоит руководящий орган из демократически избранных представителей народа или нет. Демократические выборы не оказывают влияния на фундаментальную проблему неустранимого неведения, в котором пребывает руководящий орган, отвечающий за применение систематического принуждения. Вне зависимости от того, является или нет ее источником независимый парламент, агрессия в какой-то степени всегда мешает основанному на творческом предпринимательстве человеческому взаимодействию и тем самым препятствует социальной координации и вызывает все остальные теоретические последствия социализма, которые мы описывали выше.

Следовательно, главное, от чего зависит гармония социальных отношений, - это не "демократический" или недемократический способ их организации, а масштаб и уровень систематического принуждения, направленного против свободного человеческого взаимодействия. Именно поэтому Хайек заявляет, что если так называемый "демократический идеал" означает предоставление избранным представителям полномочий неограниченного институционального вмешательства (агрессии), то он не считает себя демократом. Он отстаивает систему, основанную на ограничении власти государства и недоверии к типичной для государства институциональной агрессии, опирающуюся на ряд взаимно уравновешивающих друг друга органов, которые состоят из демократически избранных представителей. Хайек предлагает для такой системы имя "демархия"2.

Наконец, во всех, случаях господства демократического социализма возникает описанный в предыдущем разделе эффект "миража": поскольку эта система в какой-то степени распространилась по всем странам, где отсутствует реальный социализм, то у граждан нет базы для сравнения, которая могла бы открыть им глаза на негативные последствия социалдемокра-тической институциональной агрессии (вмешательства), как это происходит сейчас в странах реального социализма, где наличие возможности для сравнения усиливает движения (революционные и нет), выступающие за демонтаж и реформирование этой системы. Тем не менее благодаря прогрессу как теории3, так и практики, простые люди все в большей степени осознают вред, наносимый им социал-демократическим государством-агрессором. (На самом деле крах реального социализма отразился на социальной демократии, несмотря на многочисленные попытки доказать, что это не так.) Во все большем числе обществ перечисленные выше факторы создают тенденции, сейчас уже более или менее оформившиеся, направленные на сокращение масштаба и уровня систематического принуждения, свойственного социальной демократии.

Консервативный, или "правый", социализм

"Консервативным", или "правым", социализмом можно называть такой тип социализма, когда институциональная агрессия используется для сохранения статус-кво и привилегий некоторых групп и лиц. Главная цель "правого" социализма состоит в том, чтобы сохранить все, как есть, не давая свободному предпринимательству и творческой человеческой деятельности разрушить предварительно установленную рамку социальной организации. В достижении этой цели "пра вые" социалистические системы опираются на систематическую институциональную агрессию, которая применяется всюду, где это им необходимо. В этом отношении консервативный и демократический социализм различаются только мотивами и теми конкретными социальными группами, которым они стремятся предоставить привилегии.

Консервативный, или "правый", социализм также характеризуется ярко выраженным патернализмом, понимаемым как попытка "подморозить" поведение людей, назначив им те роли в потреблении или производстве, которые считает подобающими консервативный регулирующий орган. Кроме того, при социалистической системе такого типа власти обычно стремятся навязать обществу в приказном порядке определенное поведение, которое они считают моральным или правоверным4.

С консервативным, или "правым", социализмом, тесно связан военный социализм. Мизес определяет его как социализм, где все институты подчинены целям ведения войны, а шкала ценностей, по которой определяется социальный статус и доход граждан, зависит в первую очередь, или исключительно, от положения человека по отношению к вооруженным силам5. Гильдейский и aграрный социализм также можно отнести к типу консервативного, или "правого", социализма. В первой из этих систем власти стремятся создать общество, основанное на иерархии специалистов, менеджеров, мастеров, офицеров и рабочих, а во второй - насильственно разделить землю между определенными социальными группами6.

Наконец, необходимо подчеркнуть, что философия консерватизма абсолютно несовместима с новаторством и творчеством; она обращена в прошлое, не доверяет тому, что могли бы создать рыночные процессы, оппортунистична по своей сути и лишена принципов, поэтому она обычно рекомендует доверить институциональное принуждение "мудрым и добрым лиде рам", следующим в каждом конкретном случае разным критериям. Итак, консерватизм представляет собой обскурантистскую доктрину, которая абсолютно пренебрегает тем, что функционирование социальных процессов происходит за счет энергии предпринимательства, и, в особенности, проблемой неустранимого неведения, свойственного всем лидерам7.

Социальная инженерия, или сциентистский социализм8

Сциентистский социализм - это тип социализма, предпочитаемый учеными и интеллектуалами, которые считают, что, поскольку они владеют артикулированным знанием и информацией "более высокого порядка", чем та, которая доступна остальным членам общества, они имеют право рекомендовать и направлять систематическое принуждение на уровне общества. Сциентистский социализм особенно опасен тем, что он легитимирует все остальные типы социализма в интеллектуальном отношении и часто сопровождает как демократический социализм, так и типичный для "правого" социализма просвещенный деспотизм. Его происхождение связано с интеллектуальной традицией картезианского, или конструктивистского рационализма, согласно которому разум интеллектуалов способен на все: в частности, именно он сознательно создал или изобрел все социальные институты, и поэтому его вполне достаточно, чтобы менять и планировать их по собственному разумению. Таким образом, приверженцы этого "рационализма" не признают границ для человеческого разума; завороженные колоссальными успехами естественных наук, технологий и инженерии, они пытаются применить их методы к социальной сфере и выработать своего рода социальную инженерию, способную организовать общество более "справедливым" и "эффективным" способом.

Главную ошибку интеллектуал-социалист или социальный инженер-сциентист совершает, полагая, что возможно научными средствами организовать централизованное наблюдение, вербализацию, архивирование и анализ той практической информации, которую люди постоянно порождают и передают друг другу в ходе социального процесса. Иными словами, отдельно взятый сциентист считает, что в силу своих "высших" знаний и интеллектуального превосходства над остальными людьми в обществе он может и должен занимать высшую ступень в социалистической системе управления, и что это дает ему полномочия координировать общество посредством приказов и регулирования9.

Картезианский рационализм - это просто ложный рационализм в том отношении, в котором он отказывается признать пределы человеческого разума как такового10. Он воплощает крайне серьезную интеллектуальную ошибку, значение которой особенно возрастает оттого, что ее носители - это люди, вроде бы получившие самое лучшее интеллектуальное образование, которые, казалось бы, в силу этого должны быть скромнее других в оценке собственных возможностей. Ошиб-ка рационалистов заключается в том, что они полагают, что социальные законы и институты, делающие возможным процесс человеческого взаимодействия, являются результатом сознательных усилий человека. Они не учитывают, что эти институты и законы могут быть итогом эволюционного процесса, в котором на протяжении чрезвычайно долгого времени принимали участие миллионы и миллионы людей: каждый вносил в него свой маленький запас практической информации и опыта, порожденный в ходе социального процесса. Именно поэтому эти институты в принципе не могли возникнуть в результате сознательной и намеренной деятельности человеческого ума, неспособного вместить всю ту практическую информацию и знания, которые в них содержатся.

Хайек рассмотрел весь длинный и скучный список ошибок, в которых повинны социалисты сциентистского толка, и свел их к четырем ошибочным идеям: 1) идее о том, что неразумно следовать какому-либо плану действий, если его невозможно обосновать научно или подтвердить путем эмпирических наблюдений; 2) идее о том, что неразумно следовать какому-либо плану действий, если он непонятен (ввиду того, что он основан на традициях, обычаях или привычках); 3) идее о том, что неразумно следовать какому-либо плану действий, если его цель не была ясно установлена априори (эту серьезную ошибку допускали умы масштаба Эйнштейна, Рассела и самого Кейнса); 4) тесно связанной с ними идее, что неразумно совершать какие бы то ни было действия, кроме тех случаев, когда все их результаты заранее известны, наблюдаемы, а их благотворность, в утилитаристском понимании, подтверждена11. Таковы четыре основных ошибки, которые допускают интеллектуалы-социалисты, и все они происходят от одной фундаментальной ошибки - веры в то, что наблюдатель-интеллектуал способен постичь, проанализировать и с помощью "науки" усовершенствовать практическую информацию, которую создают и используют те, за кем он наблюдает.

В то же время, когда социальный инженер верит, что он обнаружил в социальном процессе противоречие или рассогласованность, и "научно" обосновывает или рекомендует меры приказного характера, включающие институциональное принуждение или агрессию, дабы устранить рассогласованность, он совершает еще четыре ошибки: 1) он не понимает, что, скорее всего, его "наблюдения", относящиеся к обнаруженной им социальной проблеме, ошибочны, потому что он не в состоянии собрать всю существенную практическую информацию; 2) он пренебрегает тем, что если эта рассогласованность действительно существует, то чрезвычайно вероятно, что какие-либо стихийные предпринимательские процессы уже начали действовать и устранят ее гораздо быстрее и с большим успехом, чем предложенные им приказные меры; 3) он не понимает, что если к его рекомендации прислушаются и социальный "ремонт" будет проведен с помощью принуждения, то, по всей вероятности, это типичное проявление социализма остановит, прервет или сделает невозможным тот необходимый предпринимательский процесс, в ходе которого рассогласованность могла бы быть обнаружена и устранена, и, следовательно, вместо того, чтобы решить проблему, приказ, основанный на рекомендациях социальной инженерии, еще больше осложнит ее и сделает неустранимой; 4) интеллектуал-социалист в особенности склонен пренебрегать тем, что его поведение изменит весь каркас человеческой деятельности и предпринимательства, извратит их, сделает избыточными, и, как мы уже видели, направит их энергию на несвойственную им активность (на коррупцию, покупку привилегий у правительства, теневую экономику и т.п.)12. Наконец, следует сказать, что социальная инженерия основана на распространенном в экономической науке и социологии некорректном методологическом подходе, который обращает внимание исключительно на конечные состояния равновесия и зависит от самонадеянного предположения о том, что вся необходимая информация дана ученому и доступна ему; этот подход и соответствующая ему презумпция буквально насквозь пропитывают большую часть современной экономической аналитики, полностью обессмысливая ее13.

Другие типы социализма (христианский, или солидарный, синдикалистский и т.п.)

Социализм, основанный на христианстве, или "солидарно сти", возникает тогда, когда конкретные результаты социального процесса оцениваются как неблагоприятные с "мораль ной" точки зрения и имеет место оправдание применения систематического институционального принуждения во имя того, чтобы исправить эти "несправедливости". В этом смысле основанный на "святом принуждении" христианский социализм не отличается от других проанализированных нами ранее типов социализма, и мы упоминаем его отдельно только из-за особых, более или менее религиозных оснований, которыми люди его оправдывают. Кроме того, христианский социализм обычно демонстрирует полное отсутствие знания и понимания того, как функционируют социальные процессы, движимые предпринимательством. В формулируемых им моральных суждениях господствует неопределенное представление о "солидарности" по отношению к ближнему или собрату; однако оно не сопровождается пониманием того, что социальный процесс человеческого взаимодействия делает достижения цивилизации доступными не только для "ближних", но и для дальних и незнакомых. И это происходит стихийно, посредством процесса, в ходе которого разные люди, преследуя каждый свои собственные цели, сотрудничают друг с другом, несмотря на то, что они незнакомы. Наконец, христианские социалисты не считают принуждение морально недопустимым, если оно направлено на достижение высших моральныхцелей. Тем не менее систематическое принуждение, даже "святое", все равно остается античеловеческим и в силу этого является социализмом со всеми его характерными теоретическими последствиями, которые мы уже описывали14.

Синдикалистский социализм - еще одна разновидность социализма; его сторонники пытаются с помощью систематического институционального принуждения создать общество, в котором рабочие напрямую владеют средствами производства. Эта разновидность, которую иногда называют социализмом самоуправления, все равно является социализмом в той мере, в какой опирается на массовое и систематическое использование принуждения и, таким образом, она воспроизводит все особенности и последствия социализма, которые мы уже рассматривали. Однако синдикалистский социализм также порождает особые формы нарушения координации, несвойственные другим типам социализма, особенно если он не ограничивается простым перераспределением богатства, а задуман как стабильная экономическая и социальная система. Теоретики подробно проанализировали его типичные отличительные особенности и сделанные ими теоретические выводы были полностью подтверждены конкретными историческими примерами, скажем, Югославией, где была предпринята попытка осуществить синдикалистский социализм на практике15.

1 По поводу возникновения и развития социальной демократии в Западной Германии см. проницательные замечания, высказанные Гансом-Германом Хоппе в книге: Hans-Hermann Hoppe, A Theory of Socialism and Capitalism, chap. 4, esp. pp. 61-64.

2 F. A. Hayek, The Political Order of a Free People, vol. 3 of Law, Legislation and Liberty, 38-40 [Хайек Ф. Общество свободных // Хайек. Право, законодательство и свобода. С. 362-364]. На p. 39 [с. 363] Хайек ясно говорит: "Я, конечно, твердо верю, что правление должно осуществляться согласно принципам, одобренным большинством, и что только такой порядок правления может обеспечить мир и свободу. Но я заявляю вполне откровенно: если демократия означает неограниченную волю большинства, я - не демократ, а такое правление считаю гибельным, в долгосрочной же перспективе - не жизнеспособным" (курсив мой. - У. де С.). Далее Хайек объясняет, почему он отвергает термин "демократия", указывая на то, что греческий корень kratos восходит к корню kratein и связан с идеей "грубого насилия" или "доминирования", несовместимым с демократическим правлением в рамках закона, понимаемого в материальном смысле и равно применимого ко всем ("изономия", или равенство перед законом).

3 Конкретно мы имеем в виду главные открытия школы общественного выбора и теорию интервенционизма, выдвинутую австрийской школой. См. комментарии по этому поводу, а также библиографию в сноске 27 к этой статье. Подробный обзор причин, по которым бюрократическое государственное управление обречено на провал, даже когда оно опирается на "демократическое" основание, можно найти в моей статье "Derechos de Propiedad y Gestion Privada de los Recursos de la Naturaleza," Cuadernos del Pensamiento Liberal (Madrid: Union Editorial), no. 2 (March 1986): 13-30; переиздано в моей книге Lecturas de Economia Politica, vol. 3 (Madrid: Union Editorial, 1987), 25-43.

4 Лучшее теоретическое объяснение консервативного, или "правого", социализма дал Ганс-Герман Хоппе. См.: Hans-Hermann Hoppe, A Theory of Socialism and Capitalism, chap. 5.

5 Ludwig von Mises, Socialism: An Economic and Sociological Analysis (Indianapolis: Liberty Press, 1981), 220 (перевод на английский J. Kahane работы Die Gemeinwirtschaft. Untersuchungen uber den Sozialismus [Jena: Gustav Fischer, 1922]) [Мизес. Социализм: экономический и социологический анализ. С. 161]. Однако Мизес показывает, что военный социализм не может конкурировать на избранном им самим поле боя с обществами, где разрешена творческая предпринимательская деятельность; в качестве примера он упоминает о том, как великая военно-коммунистическая империя инков была уничтожена горсткой испанцев (pp. 222-223 [с. 162-163]).

6 О гильдейском и аграрном социализме см. Mises, Socialism, 229- 232, 236-237 [Мизес. Социализм. С. 167-170; 173].

7 F. A. Hayek, "Why I am not Conservative" in The Constitution of Liberty, 397-411 [См.: Хайек Ф. Конституция свободы. М.: Новое издательство, 2008].

8 В Словаре испанского языка Королевской Академии используемое нами слово cientismo [сциентизм] отсутствует. Из похожих слов там есть cientifi cismo, пятое значение которого - "склонность придавать излишнюю ценность научным или якобы научным представлениям". Грегорио Мараньон, хотя и употреблял иногда термин cientismo, в итоге, кажется, предпочел cientifi cismo, который он называет "карикатурой на науку" и описывает как "чрезмерную демонстрацию отсутствующих научных знаний". В заключение он пишет: "Суть дела в том, что cientifi cista[сциентист] некритически приписывает исключительное догматическое значение собственным обширным познаниям; он пользуется своим положением и репутацией, чтобы вводить в заблуждение своих последователей и слушателей" (курсив мой. - У. де С.). См.: Gregorio Maranon, "La plaga del Cientifi cismo," chap. 32 of Cajal: su tiempo y el Nuestro, vol. 7, Obras Completas (Madrid: Espasa Calpe, 1971), 360-361. Нам, однако, кажется, что термин cientismo точнее, чем cientifi cismo, так как он в большей степени относится к злоупотреблению наукой как таковой, чем к недобросовестной манере заниматься наукой. (Слово cientifi co происходит от латинского scientia - наука, и facerе - делать.) Кроме того, в английском языке слово scientism используется для обозначения некорректного применения методов естественных наук, физики, технологии и инженерного дела к сфере социальных наук. ("Утверждение, что методы естественных наук следует использовать для любых исследований, в том числе в области философии, гуманитарных и социальных наук". См.: Webster's Third New International Dictionary of the English Language Unabridged, vol. 3 [Chicago: G. & G. Merriam, 1981], 2033). Наконец, Мануэль Секо в своем знаменитом словаре (Manuel Seco, Diccionario de Dudas y Difi cultades de la Lengua Espanola, 9th ed. [Madrid: Espasa Calpe, 1990], 96), утверждает, что допустимы слова ciencismo и ciencista, хотя мы считаем, что они хуже, чем cientismo и cientista, поскольку так же, как и соответствующие выражения в английском и французском языках, вторая пара происходит от латинского scientia (а не от испанского ciencia).

9 Замечательной иллюстрацией такого высокомерия интеллектуала-социалиста может быть легенда, рассказывающая о короле Альфонсо X, которого называли также Альфонсо Мудрым или Альфонсо Образованным. Он был "так дерзок и высокомерен от своего великого знания человеков и причастности тайн природы, что самонадеянно бахвалился, в посрамление провидения и высшей мудрости всемогущего Творца, говоря, что ежели бы Господь просил у него совета, творя мир и все сущее, и он был бы тогда с Господом, то некоторое из сущего вышло бы лучше и совершенней, чем нынче, а иное не было бы сотворено вовсе или было бы поправлено и улучшено". Легенда гласит, что король был наказан ужасным ударом грома, молнией и бурей, от которых крепость Алькасар в Сеговии, где он пребывал со своим двором, загорелась, так что несколько людей погибло, несколько было ранено, а сам король спасся лишь чудом и немедленно покаялся в своей пагубной гордыне. Ужасная гроза, разразившаяся 26 августа 1258 г. и ставшая причиной пожара в сеговийской крепости, во время которого король чуть не погиб - это событие, подтвержденное историческими источниками. См. великолепную биографию Альфонсо X Мудрого, написанную Антонио Баллестеросом Береттой (Antonio Ballesteros Beretta, Alfonso X El Sabio [Barcelona: Ediciones "El Albir," 1984], 209-211). Там мы находим критическую оценку всех версий этой легенды и ее связи с реальными историческими событиями. Хотя легенда носит апокрифический характер, нет сомнений, что сциентистские склонности "мудрого" короля проявились как минимум в жестких правилах, с помощью которых он безуспешно пытался устанавливать и контролировать цены, чтобы помешать их неизбежному и естественному росту, связанному с систематическим обесцениванием денег в результате его собственной денежной политики. Провалилась также попытка Альфонсо заменить традиционные кастильские законы о наследовании "научным" кодексом под названием "Семь партид", который поссорил его с собственным сыном и наследником Санчо и привел страну к гражданской войне, омрачившей последние годы жизни короля. Другая историческая фигура, которая может служить ярким примером краха сциентистского конструктивизма в социальной сфере, - это граф-герцог Оливарес, фаворит короля Филиппа IV, на протяжении большей части царствования Филиппа державший в своих руках судьбы империи. Благие намерения, работоспособность и усилия графа-герцога быль столь же неумеренны, сколь тщетны. На самом деле главным недостатком графа-герцога было то, что "по своей природе он стремился всюду навести порядок"; поэтому он не смог преодолеть искушения и отказаться от господства во всех сферах социальной жизни. На закате своего правления он сам выразил "глубокое разочарование тем, что любая его попытка поправить дела производила эффект, прямо противоположный его намерениям". Однако граф-герцог так и не понял, что таков естественный и неизбежный результат любых попыток силой контролировать и организовывать все общество; поэтому он никогда не считал причиной катастрофического состояния, в котором он оставил Испанию, собственный метод управления, а объяснял его гневом Божиим и моральной развращенностью века сего. См. блестящее исследование: J. H. Elliot, El Conde-Duque de Olivares (Barcelona: Edit. Critica, 1990), esp. 296, 388.

10 F. A. Hayek, "Kinds of Rationalism" in Studies in Philosophy, Politics and Economics (New York: Simon and Schuster, 1967), 82-95.

11 F. A. Hayek, The Fatal Conceit: The Errors of Socialism, 61, 62 [Хайек. Пагубная самонадеянность. С. 108-109]. Утилитаризм основан на той же интеллектуальной ошибке, что и социализм, так как он предполагает, что ученому-утилитаристу будет доступна вся информация об издержках и выгодах, необходимая для принятия "объективных" решений. Однако, поскольку такая информация не доступна централизованно, утилитаризм не может использоваться в качестве политико-социальной философии, и, таким образом, единственное, что остается - это действовать в рамках закона и шаблонных принципов поведения (морали). Действительно, это может казаться парадоксом, но с учетом неустранимого человеческого неведения для человека нет ничего более полезного и практичного, чем действовать согласно своим принципам, отказавшись от наивного и близорукого утилитаризма.

12 На эти четыре ошибки, которые совершают социальные инженеры, советущие, на псевдонаучных основаниях, применять принуждение, обратил внимание Израэль Кирцнер. См.: Israel M. Kirzner, "The Perils of Regulation: A Market Process Approach" in Discovery and the Capitalist Process, 136-145.

13 Norman P. Barry, The Invisible Hand in Economics and Politics. A Study in the Two Confl icting Explanations of Society: End-States and Processes (London: Institute of Economic Affairs, 1988). В следующих главах у нас будет возможность увидеть, как теоретикисциентисты с их фиксацией на равновесии не сумели понять доводы Мизеса о невозможности экономического расчета в социалистической экономике. Мы также рассмотрим один из самых существенных побочных результатов этой полемики, а именно то, что она обнажила методологическую непоследовательность современного экономического анализа, основанного на равновесии.

14 Особенно важный источник по христианскому социализму - это книга Religion, Economics and Social Thoughts, ed. Walter Block and Irving Hexham (Vancouver, Canada: Fraser Institute, 1989). См. также: Mises, Socialism, 223-226 [Мизес. Социализм. С. 163-166].

15 См. о синдикалистском социализме как таковом и о попытке реализовать его в Югославии: Svetozar Pejovich, "The Case of SelfManagement in Yugoslavia" in Socialism: Institutional, Philosophical and Economic Issues (Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1987), 239-249 (включая ссылки на источники). См. также: E. Furubotn and S. Pejovich, "Property Rights, Economic Decentralization, and the Evolution of the Yugoslavian Firm, Journal of Law and Economics no. 16 (1973): 275-302.

Хесус Уэрта Де Сото
Из книги "Социализм, экономический расчёт и предпринимательская функция"



Добавить статью в свой блог:

© 2010-2012 | Site owner A.Bulgakov | Programming V.Lasto | Povered by Nano-CMS | Designer S.Gordi | Memory consumption: 2.5 Mb