Функционирование социализма по Марксу

Нет сомнений, что, когда Мизес писал свою новаторскую работу, он имел в виду марксистскую концепцию социализма, господствовавшую в Европе в начале 1920-х годов. Таким образом, необходимо сделать остановку с тем, чтобы изложить идеи того времени на этот важный предмет.

Для начала следует поставить вопрос, было ли у Карла Маркса ясное представление о том, как должна работать на практике проповедуемая им социалистическая система. Это важно по двум причинам: во-первых, потому что Мизес неоднократно обвинял Маркса и его последователей в том, что они пытаются обеспечить себе иммунитет по отношению к любому критическому анализу социалистической системы посредством простого утверждения, что такой анализ является утопическим и бессмысленным, так как социализм неотвратимо вытекает из развития каптализма; во-вторых, потому что сам Маркс понимал, что в рамках его теории тщательные и подробные рассуждения о конкретных аспектах будущего социализма "ненаучны". Несмотря на это, а также на то, что марксистским подходом явно и систематически злоупотребляли ради того, чтобы избежать теоретического обсуждения шансов на нормальное функционирование социализма, мы полагаем, что возможно отделить критический анализ капитализма, составляющий ядро марксистского мировоззрения, от анализа, пусть в зачаточной и имплицитной форме, того, как социализм должен функционировать на практике1. По нашему мнению, Маркс был настолько одержим рикардианской моделью приспособления и равновесия, что вся его теория направлена на то, чтобы оправдать нормативное равновесие в том смысле, что, согласно Марксу, пролетариат должен силой навязать сверху "координацию", уничтожающую типичные особенности капитализма. Что касается настоящего, подробного анализа экономической реальности, то следует подчеркнуть, что Маркса волнуют нарушения равновесия и согласованности, возникающие на рынке, и тем самым марксистская теория является по большому счету теорией неравновесия. Парадоксальным образом, в отдельных, очень любопытных моментах ее позиции иногда совпадают с анализом рыночных процессов австрийскими экономистами вообще, и Мизесом и Хайеком, в частности.

Следовательно, Маркс, как это ни забавно, в определенной мере понимал, что рынок, представляя собой стихийный и безличный процесс, действует как процесс, создающий и передающий информацию, которая обеспечивает координацию в обществе. Действительно, в Grundrisse мы читаем: "Говорили и, возможно, еще говорят, что красота и величие покоятся именно на этой стихийной, независимой от знания и воли индивидов связи, предполагающей как раз их взаимную независимость и безразличие по отношению друг к другу, на материальном и духовном обмене веществ. И, несомненно, эту вещную связь следует предпочесть отсутствию всякой связи между ними или же наличию всего лишь локальной связи, основанной на самом тесном кровном родстве или на отношениях господства и подчинения"2 (курсив мой. - У. де С.). Кроме того, Маркс явно признает и ту роль, которую играют институты в предоставлении людям возможности приобретать практическую информацию и передавать ее на рынке, и значение институтов для знания, которым располагают экономические субъекты: "Одновременно с развитием этого отчуждения и на его собственной основе делаются попытки преодолеть его: [возникают институты,] при помощи которых каждое отдельное лицо получает сведения о деятельности всех остальных и старается приспособить к ней свою собственную деятельность. :хотя спрос и предложение каждого человека выступают независимо от всех остальных, все же каждый старается осведомляться относительно состояния всеобщего спроса и предложения, а эта осведомленность затем в свою очередь оказывает на них практическое влияние"3.

Маркс осуждает рынок именно потому, что противопоставляет его "идеальной" экономической системе, в которой индивиды имеют возможность подчинить все свои социальные связи принудительному, централизованному и совместному органу управления, который, как предполагается, сделает так, чтобы весь социальный процесс стал результатом сознательной и намеренной организации, в то время как на рынке этот процесс безличен, никем не контролируется и не является результатом чьих-либо сознательных намерений, а следовательно, ведет к "отчуждению". Кроме того, такое организованное управление всем обществом зависит от подробного плана, сформулированного априори, позволяющего властям организовать жизнь всегo общества, подобно тому, как архитектор чертит детальные планы здания до того, как начать строительство: "Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове"4. Итак, марксова критика капитализма и защита им социалистической системы, которая, по его утверждению, неизбежно придет на смену капитализму, основаны исключительно на противопоставлении "анархического" производства, характерного для стихийного рыночного порядка, и "совершенной организации", которая якобы должна возникнуть в результате централизованного планирования.

Очевидно, что главная ошибка Маркса связана и с тем, что он путает практическую и научную информацию, и с его верой в то, что практическая информация объективна и может быть "усвоена" центральным плановым органом. Маркс пренебрегает субъективным, эксклюзивным, рассеянным, неявным и невербализуемым характером практической информации, и не понимает, что с точки зрения логики, централизованная координация социальной рассогласованности не просто невозможна, но что, кроме того, новая информация может непрерывно развиваться и создаваться только в ходе капиталистического предпринимательского процесса, который нельзя воспроизвести принудительно и централизовать. Иными словами, новые технологии, товары, способы их распространения и вообще новая предпринимательская информация могут, с точки зрения логики, возникнуть исключительно из стихийного рыночного процесса, движимого энергией предпринимательства, который Маркс так жестко критиковал. Парадоксальным образом, с точки зрения самого Маркса, марксистский социализм - это утопический социализм, потому что правильное понимание логической природы информации, которую создает и использует рынок, неизбежно приводит к заключению, что действующие на рынке силы технологического и экономического развития делают невозможным движение рынка к общественному порядку, основанному на централизованной и принудительной организации всей практической информации.

Именно в этом состоит фундаментальное заблуждение Маркса, а остальные его экономические и социальные ошибки можно рассматривать просто как частные следствия этой исходной радикальной ошибки. Например, трудовая теория ценности это просто естественный результат его веры в то, что информация и знание объективны и в безошибочном виде доступны внешнему наблюдателю. Мы же знаем, что ценность это просто субъективная, рассеянная и невербализованная идея, или "бит" информации; иными словами, ее оценивает или проецирует на вещи и экономические средства человеческий ум, и чем полезнее, с субъективной точки зрения действующего человека, для него эти средства в процессе достижения его целей, тем с большей психологической интенсивностью он будет воспринимать их ценность.

Ошибочный подход Маркса к теории ценности также лишает оснований всю его теорию прибавочной ценности и эксплуатации. Дело не только в том, что Маркс эгоистично проигнорировал те экономические средства, которые не являются товарно-материальными ценностями, и, соответственно, не включил труд в процесс их создания; дело также в том, что, как блестяще показал Бём-Баверк5, марксистский анализ демонструет полнейшее незнакомство с ролью временнoго предпочтения и отсутствие осознания того, что любая человеческая деятельность вообще, и любой производственный процесс, в частности, протекает во времени. Итак, Маркс ожидает, что рабочим оплатят не ценность произведенного ими, а значительно больше, потому что он требует, чтобы им оплатили всю ценность их вклада в процесс производства, размер которого оценивается не тогда, когда производится данный конкретный вклад, а проецируется на более позднее время, когда процесс производства уже завершился. Кроме того, марксов анализ прибавочной ценности неизбежно превращается в ничего не объясняющий порочный круг. Действительно, якобы объективная ценность труда устанавливается на основании издержек по его воспроизводству, измеряемому в ценности благ, необходимых для этого, чья ценность в свою очередь определяется трудом, заключенным в этих благах, и т.д., и т.п. - бесконечный бег по кругу, который ничего не проясняет.

Маркс верил в то, что в идеальном социалистическом государстве общество будет организовано как "огромная фабрика", чья деятельность целиком планируется сверху "рациональным" способом. Он считал, что это единственный способ избежать колоссальной неэффективности и столь же огромной избыточности, типичных для капиталистической системы, и что в первую очередь это позволит унитожить вообще все рыночные отношения и денежное обращение (если понимать деньги как средство обмена), в частности. Поэтому Маркс делает специальную оговорку: "При общественном производстве денежный капитал отпадает. Общество распределяет рабочую силу и средства производства между различными отраслями производства. Производители могут, пожалуй, получать бумажные удостоверения, по которым они извлекают из общественных запасов предметов потребления то количество продуктов, которое соответствует времени их труда. Эти удостоверения не деньги. Они не совершают обращения"6. В другом месте Маркс писал об этих удостоверениях, что они "имеют с "деньгами" так же мало общего, как, скажем, театральный билет"7. Ученики Маркса усвоили это представление в нетронутом виде, и Фридрих Энгельс популярно разъясняет его в "Анти-Дюринге": "Общество может просто подсчитать, сколько часов труда заключено в паровой машине, в гектолитре пшеницы последнего урожая, в ста квадратных метрах сукна определенного качества. ...общество также не станет приписывать продуктам какие-либо стоимости. Тот простой факт, что сто квадратных метров сукна потребовали для своего производства, скажем, тысячу часов труда, оно не будет выражать нелепым и бессмысленным образом, говоря, что это сукно обладает стоимостью в тысячу рабочих часов. Разумеется, и в этом случае общество должно будет знать, сколько труда требуется для производства каждого предмета потребления. Оно должно будет сообразовать свой производственный план со средствами производства, к которым в особенности принадлежат также и рабочие силы. Этот план будет определяться в конечном счете взвешиванием и сопоставлением полезных эффектов различных предметов потребления друг с другом и с необходимыми для их производства количествами труда. Люди сделают тогда все это очень просто, не прибегая к услугам прославленной "стоимости""8. Таким образом, нам следует рассматривать особое внимание, которое Мизес уделял в 1920 г. необходимости для экономического расчета денег и денежных цен, в контексте этих работ Маркса9.

1 В основном мы согласны с Доном Лавоем, чья глава о марксистском социализме представляет собой одну из лучших частей его книги: Don Lavoie, Rivalry and Central Planning, chap. 2, pp. 28-47. См. также: N. Scott Arnold, Marx's Radical Critique of Capitalist Society: A Reconstruction and Critical Evaluation (Oxford: Oxford University Press, 1990).

2 Karl Marx, Grundrisse: Foundations of the Critique of Political Economy (New York: Random House, 1973), 161. [Маркс К. Экономические рукописи 1857-1858 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 46. Ч. I. С. 105.]

3 Ibid. [Там же. 104.]

4 Karl Marx, Capital: A Critique of Political Economy, vol. 1, The Process of Capitalist Production (New York: International Publishers, 1967), 178 [Маркс К. Капитал. Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 189]. В других своих работах Маркс еще более ясно высказывается в защиту централизованного планирования как единственного способа организации экономической активности: ":объединенные кооперативные товарищества организуют национальное производство по общему плану, взяв тем самым руководство им в свои руки и прекратив постоянную анархию и периодические конвульсии, неизбежные при капиталистическом производстве" (p. 213 of "The Civil War in France: Address of the General Council," in The First International and After: Political Writings, ed. D. Fernbach (New York: Random House), 3: 187-268 [Маркс К. Гражданская война во Франции // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 17. С. 347]).

5 Итак, главные аргументы против объективной трудовой теории ценности и сопутствующей ей марксистской теории эксплуатации таковы: во-первых, не все экономические блага являются продуктом труда. Природные ресурсы редки и полезны для достижения человеческих целей, и, следовательно, являются экономическими благами, хотя и не содержат человеческого труда. Кроме того, два блага, которые содержат одинаковое количество труда, могут, что совершенно очевидно, иметь разную ценность, если на их производство требуется различное время. Вовто-рых, ценность благ субъективна; ценность - это просто оценка, которую делает действующий человек; он проецирует на средства свою оценку их важности для достижения конкретной цели. Следовательно, блага, содержащие большое количество труда, могут стоить очень мало или даже ничего не стоить, если позже действующий человек понимает, что они бесполезны для достижения цели. Втре-тьих, теоретики трудовой ценности находятся в зависимости от неразрешимого противоречия и порочного круга: идея, что труд определяет ценность экономических благ и что ценность труда в свою очередь определяется ценностью экономических благ, необходимых для его воспроизводства и поддержания производительных способностей рабочего, представляет собой порочный круг; конечный фактор, определяющий ценность, остается неназванным. Наконец, в-четвертых, защитники теории эксплуатации вопиющим образом пренебрегают законом временного предпочтения и, соответственно, значением того, что при прочих равных условиях ныне существующие блага всегда ценее, чем будущие блага. Вследствие этой ошибки они ожидают, что рабочие будут получать заработную плату, превышающую ценность произведенного ими: защитники этой теории утверждают, что после того, как рабочий выполнил свою работу, ему должны заплатить, исходя из всей ценности того блага, которое будет полностью произведено только в конце периода времени неопределенной длины. Все перечисленные нами критические возражения против марксистской теории ценности подробно изложены в классической работе Бём-Баверка: Eugen von Bohm-Bawerk, "The Exploitation Theory" in Capital and Interest (South Holland, Illinois: Libertarian Press, 1959), vol. 1, chap. 12, pp. 241-321 [Бэмъ-Баверк Е. Капитал и прибыль. История и критика теорий процента на капитал. СПб.: 1909. Гл. XII. С. 402-518]. Это английский перевод первого тома главного труда Бём-Баверка, Kapital und Kapitalzins, который имел подзаголовок "Geschichte und Kritik der Kapitalzins-Theorien" и вышел в четырех изданиях (1884, 1900, 1914, и 1921). Кроме того, Бём-Баверк посвятил отдельную статью тем логическим несоответствиям и противоречиям, в которых увяз Маркс, когда попытался в 3 томе "Капитала" исправить ошибки и нестыковки в собственной теории эксплуатации, сформулированной в 1-м томе. Статья называется "Zum Abschluss des Marxschen Systems," pp. 85-205 of Staatswissenschaftliche Arbeiten-Festgabenfur Karl Knies zur Funfundsiebzigsten Wiederkehr (Berlin: Haering, 1896). Мы использовали английский перевод под названием "The Unresolved Contradiction in the Marxian Economic System," chap. 4 of Shorter Classics of Eugen von Bohm-Bawerk (South Holland, Illinois: Libertarian Press, 1962), 1: 201-302 [Маркс К. К завершению марксистской системы // БёмБа-верк О. Критика теории Маркса. Челябинск: Социум, 2002. С. 3-135]. В марксистском лагере только Рудольф Гильфердинг (1877-1941) пытался, хотя и безуспешно, возразить БёмБа-верку в статье: Rudolph Hilferding, "Bohm-Bawerk's Marx Kritik," опубликованной в 1-м томе Marx-Studien (Vienna: I. Brand, 1904). По поводу этой статьи Гильфердинга Бём-Баверк писал: "В ней нет ничего такого, что хоть как-то могло бы изменить мое мнение". См.: Capital and Interest, vol. 1, p. 472 [См.: Бэмъ-Баверк Е. Капитал и прибыль. История и критика теорий процента на капитал. СПб.: 1909]. Действительно, даже Отто Бауэр, теоретик социализма, так же как и Гильфердинг с Мизесом, участвовавший в семинаре Бём-Баверка, прямо сказал Мизесу, что Гильфердинг даже не понял сути возражений БёмБаверка против теории Маркса. См.: Mises, Notes and Recollections, 40.

6 Karl Marx, Capital: A Critique of Political Economy, vol. 2, The Process of Circulation of Capital (New York: International Publishers, 1967), 358 [Маркс К. Капитал. Т. 2 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 402].

7 Karl Marx, Capital: A Critique of Political Economy, vol. 1, The Process of Capitalist Production, 94 [Маркс К. Капитал. Т. 1 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 100].

8 Friedrich Engels, Anti-Duhring: Herr Eugen Duhring's Revolution in Science, trans. Emile Burns (Moscow: Progress Publishers, 1947) [Энгельс Ф. Анти-Дюринг // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20. С. 321].

9 Кроме того, Маркс считал интервенционистский и синдикалистский варианты социализма "утопией". Его мнение об интервенционизме объяснялось тем, что его защитники стремились сохранить анархический характер рыночного производства, корректируя его с помощью отдельных приказов правительства, направленных на достижение социалистических целей. В этом отношении Маркс был полностью согласен с возражениями против интервенционизма классической школы экономической теории, и ему казалось, что социальное и трудовое законодательство никогда не достигнут поставленных перед ними целей, ибо это не более вероятно, чем возможность отмены закона притяжения. Соответственно, официальные распоряжения не приведут к существенному повышению ставок заработной платы, даже если предположить, что государство или бюрократия действительно искренне хотят их повысить. Маркс считал синдикалистов утопистами из-за их неспособности объяснить, как разные независимые отрасли и компании, находящиеся под контролем рабочих, смогут рационально координировать свои действия в интересах всего общества. Однако, как мы показали, Маркс не понимал того, что с точки зрения его собственной теории предложенный им варинат социализма также утопичен, поскольку информация, необходимая для экономического, технологического и социального развития, не может возникнуть в рамках принудительного централизованного планирования.

Хесус Уэрта Де Сото
Из книги "Социализм, экономический расчёт и предпринимательская функция"



Добавить статью в свой блог:

© 2010-2012 | Site owner A.Bulgakov | Programming V.Lasto | Povered by Nano-CMS | Designer S.Gordi | Memory consumption: 2.25 Mb