Экономический расчёт и невозможность его при социализме по Л. Мизесу

"Нет никакой австрийской экономической теории, а экономическая наука делится на хорошую и плохую"

М.Фридмен

"Лишь силою обстоятельств, вероятно, нелепых и печальных, "изгнание" австрийской школы привело к тому, что это учение стало ассоциироваться исключительно с фанатичной приверженностью доктрине laissez-faire, а вовсе не с созданием подлинной экономической теории"

Норманн П.Берри

"Обладая непреклонным характером и абсолютно уверенный в себе, он [Мизес] выступил в защиту последних останков laissez faire с упорством, которое настолько же восхитительно, насколько заслуживало лучшего применения. Произведения Мизеса проникнуты такой раздражающей надменностью и таким догматизмом, что они были бы осмеяны и забыты, если бы принадлежали любому другому автору"

Бен Селигмен

Хотя некоторые лояльно настроенные критики признают, что известность неоавстрийской школе принесла именно фанатичная апология капитализма, к числу важнейших достижений второго поколения австрийцев, кроме разработки проблем денег и интерпретации деловых циклов, относят экономико-философскую критику централизованной плановой экономики.

В основе доказательств нереализуемости социализма лежит теория экономического расчета Мизеса. Для Мизеса социализм невозможен в принципе поскольку в его условиях невозможен экономический расчет, а значит невозможна оптимизация использования имеющихся ограниченных ресурсов для удовлетворение общественных потребностей.

Свою теорию экономического расчета Мизес развивает на основе австрийской теории ценности и своей теории человеческих действий. Все действия индивидов, считает Мизес можно рассматривать как акты обмена. Он выделяет два вида обмена: во-первых, это обмен (фактически, выбор) между потребностями которые подлежат удовлетворению, во-вторых, это обмен между людьми. Фактически, все виды человеческой деятельности он сводит к выбору.

Совершая выбор между альтернативами, индивид выносит ценностное суждение. Выбор между благами, используемыми для удовлетворения потребностей индивид осуществляет, вынося субъективное ценностное суждения о его полезности, (причем у Мизеса речь идет не о количественной, а о порядковой полезности, о ранжировании предпочтений). Выбор вариантов сочетания факторов производства в условиях робинзонады или натурального хозяйства не является сложной задачей, поскольку "процессы производства, пишет Мизес, которые необходимо принять во внимание, длятся сравнительно недолго" . Однако в экономике, основанной на обмене, производственный процесс становится необозримым для отдельного индивида, количество альтернатив возрастает, возникает необходимость в экономическом расчете, мерной единицей которого становится меновая стоимость, а, фактически, объективной мерной единицей становится текущая рыночная цена товара.

Использование рыночных цен в качестве объективной единицы экономического расчета обладает рядом преимуществ: во-первых, рыночные цены складываются под воздействием ценностных суждений всех участников рынка, во-вторых, рыночные цены дают возможность оценивать насколько эффективно используются ресурсы, в-третьих, поскольку рынок обеспечивает взаимозаменяемость товаров, появляется возможность выбора единой единицы ценности - денег. "В условиях частной собственности на средства производства шкала ценностей является результатом действий каждого независимого члена общества. Каждый играет двойную роль в ее создании - как потребитель и как производитель. Как потребитель он вырабатывает оценку конечных потребительских благ. Как производитель он использует производительные блага так, чтобы они давали наибольшую отдачу. Таким образом, все блага высших порядков ранжируются в соответствии с существующими условиями производства и требованиями общества. Взаимодействие этих двух процессов обеспечивает соблюдение принципа целесообразности как в производстве, так и в потреблении. В результате и возникает система точных цен, которая позволяет каждому формировать свой спрос с учетом экономических реалий".

Мизес осознает объективные сложности использования денег в качестве единицы ценности, связанные с колебанием их покупательной способности. Однако он не считает их существенными на том лишь основании, что временные горизонты планирования достаточно коротки, чтобы стабильная валюта не потеряла существенно в ценности. "Деньги не есть мера цен или ценностей. Деньги не измеряют ценность. И цены не измеряются деньгами: они есть только количество денег. И хотя те, кто по наивности определяет деньги как "измеритель отсроченных платежей", полагают, что так оно и есть, это не так: как и любой товар, деньги не имеют неизменной ценности. Отношения между деньгами и товарами постоянно изменяются, и не только "со стороны товаров", но и "со стороны денег". Как правило, эти изменения не слишком резки. Они не слишком воздействуют на экономические расчеты, потому что при постоянном изменении всех условий экономической деятельности эти расчеты охватывают лишь сравнительно короткие периоды времени, чтобы за это время "надежные деньги" не меняли своей покупательной силы слишком уж существенно".

Кроме того, Мизес игнорирует вопрос об особенностях ценообразования в зависимости от рассматриваемого временного периода, и связанные с этим колебания относительных цен. Использование рыночных цен на ресурсы в экономических расчетах значительно затрудняется краткосрочными колебаниями вызванными действием случайных факторов, ожиданиями, модой, рекламой и т.п., что, в свою очередь, если и не вызывает колебания общего уровня цен, то значительно влияет на относительные цены.

Мизес осознает также, что при использовании денежных расчетов невозможно учесть т.н. внешние эффекты. Поскольку часть благ являются свободными и не обмениваются на рынке, то субъективные оценки полезности этих благ не учитываются при экономическом расчете. "Но это ни в коей мере не снижает ценность денежных расчетов в обычных экономических вопросах. Все такого рода моральные блага являются благами первого порядка. Мы можем оценивать их непосредственно; потому-то нам нетрудно учитывать их, несмотря на то, что они пребывают вне сферы денежных вычислений. Хоть они уходят от исчисления, их несложно иметь в виду. Если мы в точности знаем, сколько следует заплатить за красоту, здоровье, честь, гордость и тому подобное, ничто не помешает их учесть. Чувствительных людей может ранить необходимость выбирать между идеальным и материальным. Но это не вина денежной экономики. Такова природа вещей. Даже когда мы в силах судить о ценностях без посредства денежных расчетов, мы не можем избежать этого выбора. Изолированный человек, как и социалистическое сообщество, обречен делать выбор, и по настоящему чувствительного человека эта необходимость не шокирует. Поставленный перед выбором между хлебом и честью, он никогда не сделает ложного выбора. Если честь не годится для пропитания, хлебом всегда можно пренебречь ради чести. Выбор ужасен только для тех, кто втайне знает, что им не дано переступить через материальное. Они-то и клеймят необходимость выбора как профанацию". Проблема, однако, не в том, что нужно выбирать между хлебом и честью, а в том, не всегда работают механизмы принуждения учитывать т.н. неэкономические последствия.

Для осуществления денежных расчетов необходимо соблюдение двух условий:

Существование рынка не только конечных товаров и услуг, но и рынка факторов производства и особенно капитала (у Мизеса блага высшего порядка), иначе экономические агенты не имеют возможность осуществить выбор сочетания факторов производства. "В противном случае система отношений обмена не смогла бы возникнуть: никакой отдельный человек, будь он даже величайшим из рожденных гениев, не обладает интеллектом достаточным, чтобы установить относительную значимость каждого из бесчисленного множества благ высших порядков. Никакой человек не в силах осуществлять непосредственный выбор между бесконечным множеством альтернативных методов производства, не в состоянии судить об их относительной ценности без вспомогательных расчетов. В обществах, основанных на разделении труда, распределение прав собственности создает своего рода разделение умственного труда, и без такого разделения ни экономичное хозяйство, ни упорядоченное производство не были бы возможны". На самом деле, предпосылкой существования рынка капитала и факторов производства является частная собственность на факторы производства.

Существование денег, выполняющих функцию средства обмена.

По Мизесу, цель социализма - передать средства производства из частной собственности в собственность организованного общества, государства. Поскольку экономическое содержание собственности Мизес усматривает во владении благами, необходимыми для достижения экономических целей человека, социализация - любые действия государства направленные на ограничение права распоряжения формального собственника.

Если социализм предполагает обобществление средств производства, то отсутствует рынок капитала и факторов производства, а это значит, что даже при наличии некоего подобия рынка конечных товаров производить денежный экономический расчет при социализме невозможно.

"Попробуем представить себе положение социалистического общества. Там функционируют тысячи и тысячи предприятий. Меньшая часть из них производит конечные блага, большая часть выпускает производительные блага и полуфабрикаты. Все эти предприятия тесно связаны. Каждое из производимых благ до своего превращения в потребительское благо проходит через ряд таких предприятий. И при непрерывном напоре всех этих процессов экономическое руководство будет дезориентировано. У него не будет возможностей удостовериться, что данная работа действительно необходима, что труд и материалы не расходуются впустую. Как оно смогло бы выбрать из двух процессов производства наилучший? Самое большее -- оно могло бы сравнить количество производимой продукции. Но только в исключительных случаях ему удалось бы сопоставить расходы на сравниваемые производственные процессы. Оно бы точно знало (или воображало бы, что знает), что именно хочет производить. А значит, ему следовало бы поставить задачу достичь желаемого с наименьшими расходами. Но для этого нужно иметь возможность считать. Эти расчеты могут быть только стоимостными. Они не могут быть просто техническими, они не могут быть вычислениями объективных потребительных ценностей (полезностей) продуктов и услуг; это настолько очевидно, что не нуждается в дальнейших доказательствах.

При социализме все это неизбежно отсутствует. Управляющие экономикой могут точно знать, какие именно товары нужны в наибольшей степени. Но это только половина проблемы. С другой половиной - с оценкой наличных возможностей производства - они справиться не в состоянии. Они могут установить ценность всей совокупности средств производства. И очевидно, что она будет равна ценности того, что с их помощью можно произвести. Можно установить ценность одной единицы производственных мощностей, если вычислить убыток от устранения ее из производства. Но все это невозможно свести к единому ценовому выражению, как это делается в системе с экономической свободой и денежными ценами.

Нет нужды, чтобы социализм совсем обходился без денег. Можно сохранить использование денег для обмена потребительских благ. Но поскольку цены различных факторов производства (включая труд) не могут быть выражены в деньгах, деньги не могут играть никакой роли в экономических расчетах.

Из всего этого не следует, что социалистическое общество будет пребывать в состоянии постоянного недоумения. Оно примет решение за или против предложенного проекта и издаст декрет. Но такое решение в лучшем случае будет основано на туманных оценках. Оно не сможет опереться на точное исчисление ценностей.

Все экономические изменения, таким образом, будут включать процессы, последствия которых нельзя оценить ни заранее, ни задним числом. Все решения будут осуществляться как прыжок в неизвестность. Социализм есть отказ от рациональной экономики".

Возможно ли рациональное использование ресурсов для конкурирующих целей общества без денежного экономического расчета? А значит, возможен ли экономический расчет при социализме? Мизес отмечает, во-первых, существование некоего идеологического запрета на анализ устройства будущего социалистического общества, во-вторых, утопические представления социалистических авторов о преодолении проблемы ограниченности ресурсов при социализме, в-третьих, статичность подавляющего большинства социалистических теорий, фактически, проблема экономического расчета при социализме оказалась практически не разработанной.

Большинство социалистов, основываясь на трудовой теории стоимости разделяют идею о возможности использовать затраты труда в качестве основы экономического расчета. Например, Энгельс считал, что проблема стоимости и проблема экономического расчета вообще исчезнет при социализме. "Когда общество, - пишет Энгельс, - вступает во владение средствами производства и применяет их для производства в непосредственно обобществленной форме, труд каждого отдельного лица, как бы различен ни был его специфически полезный характер, становится с самого начала и непосредственно общественным трудом. Чтобы определить при этих условиях количество общественного труда, заключающегося в продукте, нет надобности прибегать к окольному пути; повседневный опыт непосредственно указывает, какое количество этого труда необходимо в среднем... План будет определяться, в конечном счете, взвешиванием и сопоставлением полезных эффектов различных предметов потребления друг с другом и с необходимыми для их производства количествами труда. Люди сделают тогда все это очень просто, не прибегая к услугам прославленной стоимости".

В соответствии с трудовой теорией стоимости предлагается использовать калькуляции основанные на затратах общественно необходимого рабочего времени, т.е. трудоемкости. Однако, во-первых, показатель трудоемкости не учитывает затрат материалов, а значит два блага изготовленные с одинаковым затраченным количеством труда, но с использованием различных материалов должны приравниваться друг к другу (например золотые унитазы, и простые керамические).

Во-вторых, остается нерешенной проблема сведения простого труда к сложному, через мифический "абстрактный труд". По Марксу простой труд сводится к сложному через рыночный обмен. "Сравнительно сложный труд означает только возведенный в степень или скорее помноженный простой труд, так что меньшее количество сложного труда равняется большему количеству простого. Опыт показывает, что это сведение сложного труда к простому совершается постоянно. Товар может быть продуктом самого сложного труда, но его стоимость делается равной продукту простого труда и, следовательно, представляет лишь определенное количество простого труда" . Но это не доказывает, пишет Мизес, что весь труд однороден и простой труд может быть сведен к сложному. "Однородность в данном случае есть результат работы рынков, а не их предпосылка. Вычисления, основанные не на денежной ценности, а на стоимости труда, потребуют установления совершенно произвольных отношений между простым и квалифицированным трудом, а это сделает сами вычисления непригодными для экономического управления ресурсами".

Таким образом, поскольку, как показал Бём-Баверк, на которого ссылается Мизес, трудовая теория стоимости Маркса несостоятельна, труд не является единственным источником меновой стоимости и не может быть использован в экономических расчетах. "Социалистическое производство в обществе, основанном на разделении труда, может быть рационально организованным только при существовании объективно устанавливаемой величины стоимости, что делает возможным экономический расчет в хозяйстве, не знающем ни обмена, ни денег. Труд представляется единственным, что может служить этой цели". Итак, поскольку социализм предполагает отказ от частной собственности на средства производства экономический расчет при социализме невозможен.

Некоторые социалисты, осознавая несостоятельность трудовой теории стоимости, предлагали создать искусственный рынок средств производства: "в рамках единого хозяйства, не признающего частной собственности на средства производства, можно было бы обособить отдельные производственные группы с собственной администрацией, выполняющие, конечно, указания высшей экономической власти, но имеющие право обмениваться друг с другом товарами и трудовыми услугами и учитывающие результаты обмена в общих меновых единицах". Однако, Мизес утверждает, что цена на факторы производства может формироваться только в условиях частной собственности, поскольку рыночный процесс движим одной целью - стремлением к получению максимальной выгоды (прибыли, ренты, процента, заработной платы). Кроме того, на рынок факторов производства влияют не только покупатели и продавцы, но и ситуация на рынке заемного капитала. "Такой рынок [рынок факторов производства] нельзя оградить от влияния, оказываемого предложением капитала со стороны капиталистов и спросом на капитал со стороны предпринимателей -- иначе он разрушится".

Даже если экономика пребывает в стационарном состоянии, когда все ресурсы уже распределены рационально, она будет функционировать менее производительно, поскольку распределение по социалистическим принципам будет неизбежно приводить к падению производительности труда. Поскольку экономический расчет при социализме невозможен, так же невозможно установить связь между трудовыми усилиями и результатами, поэтому возможно распределение по следующим четырем принципам или их сочетаниям:

Равное распределение;

В зависимости от услуг, оказываемых обществу;

По потребностям;

По заслугам.

Если довести принцип равного распределения до логического предела, то получится абсурдная ситуация, когда взрослые и дети, мужчины и женщины, инвалиды и трудоспособные наделяются одинаковыми наборами благ, поэтому этот принцип должен применяться в сочетании с другими. Распределение по потребностям, обычно обосновываемое примерами христианских общин или материнской любви в семье, мог бы стать всеобщим только если бы всеобщим стал альтруизм. Кроме того, поскольку проблем а редкости не исчезнет, а потребности как известно все равно растут, при социализме придется устанавливать границу удовлетворения потребностей, скорее всего это будут только базовые потребности. Распределение по заслугам, открывает двери произволу. "Нетрудно найти этические обоснования для равной платы работникам с неравными способностями. Талант и гений есть дар божий, и индивидуум тут не при чем, как часто говорят. Но это не решает проблемы: целесообразна ли или вообще осуществима ли одинаковая оплата всех часов труда." В любом случае, размер благ подлежащих распределению будет зависеть от производительности общественного труда.

При отсутствии экономического расчета любой внешний показатель, например количество рабочего времени, не отражает значимость целей использования труда, т.е. того, на сколько значимы нужды на удовлетворение которых направлен труд. При капитализме рабочие получают вознаграждение равное стоимости предельного продукта его труда и хотя рабочие не могут сами оценить предельный продукт своего труда, существует связь между ставками повременной оплаты труда и его интенсивностью. Поэтому рабочие заинтересованы в том, что бы найти такое место работы, при которой требуемый минимум достаточно высок, но им под силу. При социализме связи между результатами трудовыми усилиями нивелируются. "Если разрушить связь между результатами труда и доходом работника, как и должно быть сделано в социалистическом обществе, работнику всегда будет казаться, что на него нагрузили слишком много. Разовьется чрезмерное, неврастеническое отвращение к труду, которое мы сегодня можем наблюдать практически во всех государственных учреждениях и в национализированных компаниях. Когда оплата труда определяется неизменным штатным расписанием, каждый уверен, что он перегружен, что как раз на него возлагают слишком много всего неприятного и что его достижения недооцениваются и плохо вознаграждаются. Из таких переживаний возникает угрюмая ненависть к труду, которая отравляет даже удовольствие от завершения работы".

Итак, даже в условиях стационарного состояния невозможность экономического расчета порождает проблемы связанные со стимулированием труда, однако, реальная экономика находится в процессе постоянных изменений под воздействием процесса исчерпания ресурсов, изменения численности и состава населения, величины и распределения капитала, прогресса техники, изменения общественной организации труда, изменений спроса.

Социализм неизбежно связан с искажениями относительных цен, по вине злонамеренных директоров предприятий, считает Мизес. Потребители при социализме могут влиять на ситуацию не своими расходами, а лишь в той степени, в которой ему позволяет представительская система власти, т.е. гораздо слабее. Таким образом, иерархия нужд при социализме определяется правительством, спрос однообразнее и менее изменчив. При отсутствии дифференциации доходов, а значит и роскоши, нет и стимулов для инноваций, нет прогресса.

В экономике, подверженной постоянным изменениям, возникает вторая фундаментальная проблема социализма - поиск организационной формы "при которой экономические действия индивидуума: не сделали бы пустышкой его ответственность за риск", т.е. формы стимулирующей принятие эффективных решений о переливе капитала. Мизес считает, что при капитализме эти решения принимаются не управляющими акционерных кампаний, а спекулирующими капиталистами. Под спекуляцией он понимает любое решение о вложении свободных средств, принимаемое в ситуации неопределенности. "Именно эти операции спекулирующих капиталистов определяют положение на денежном рынке, на фондовой бирже и на оптовых рынках, а уж созданную ими ситуацию вынужден учитывать управляющий акционерной компании".

Мизес обращает внимание на то, бюрократы не смогут эффективно осуществлять функции предпринимателя и управляющего. Значение предпринимательства социалисты вообще понимали очень слабо, считает Мизес, Маркс сводил роль предпринимателя к присвоению прибавочной стоимости, Ленин - к контролю за производством и распределением, учетом труда и продукции. Эффективный выбор в изменяющихся условиях капитализма возможен потому, что предприниматель рискует своей собственностью. Бюрократ, принимающий решения о направлениях капиталовложений несет риски и потенциальные выигрыши лишь в той степени, в которой ухудшение/улучшение общего положения в экономике отразится на нем, т.е. в незначительной степени. Аналогии между директорами государственных предприятий и управляющими акционерных компаний, которые проводят социалисты, Мизес считает неоправданными, так как эффективное управление предприятиями возможно только лишь при эффективном партнерстве между акционерами и управляющими. "Успех всегда сопутствовал только тем компаниям, директора которых были лично заинтересованы в их процветании. Жизненная сила и эффективность акционерных обществ лежат в партнерстве между менеджерами, имеющими власть распоряжаться хотя бы частью акционерного капитала, и остальными акционерами".

Попытки повысить эффективность управления экономикой путем назначения высокого вознаграждения, отбора кандидатов с необходимым уровнем образования и опытом работы бесплодны по мнению Мизеса, поскольку деловые качество, предприимчивость неотделимы от собственности. "Даже самые одаренные, с наилучшими волевыми данными люди не в силах преодолеть проблемы, создаваемые социалистическим управлением в промышленности: Предприниматель, отчужденный от столь характерной для него роли в хозяйственной жизни, перестает быть бизнесменом. Сколь бы ни были велики его знания и опыт, он теперь не более чем должностное лицо".

Таким образом, по Мизесу нереализуемость социализма обусловлена невозможностью экономического расчета и проблемами стимулирования эффективного управления, распределения риска принятия решений. Эти две причины по сути упираются в проблему собственности на факторы производства, прежде всего на средства производства. Мизес доказывает, что обобществление средства производства, отсутствие частной собственности делает невозможным не только социализм, но и рациональную экономическую деятельность вообще.

Литература:

Людвиг фон Мизес. Неосуществимость социализма
Людвиг фон Мизес. Социализм. Экономический и социологический анализ
Хесус Уэрта де Сото. Проблема экономического расчета. Первые "решения", предложенные социалистами
Хесус Уэрта де Сото. Проблема экономического расчета. "Решение" Мориса Добба: полное уничтожение индивидуальной свободы
Хесус Уэрта де Сото. Социализм, экономический расчет и предпринимательская функция